Почему саратовцы хотят вернуться в РФ и мечтают о ростовском сценарии
Блистательный актер-саратовец Евгений Миронов в далеком 2006 году воплотил на экране один из самых ярких образов нового отечественного кино – "хозяина тайги" Прохора. У этого персонажа фильма "Охота на пиранью" было маниакальное развлечение – вместе с товарищами-правоохранителями охотиться на людей. "Дичь" сначала брали в заложники, а потом отправляли в лес, где методично отстреливали. Так продолжалось много лет, пока Прохор и его подручные не столкнулись с Кириллом Мазуром, брутальную роль которого искрометно исполнил Владимир Машков. Сюжет картины в гротескном и аллегорическом смыслах перекликается с атмосферой, в которой вынуждены жить активные граждане, предприниматели и общественность в Саратовской области. Только кино у нас можно снимать не художественное, а документальное. Типаж Прохора точно имеется – по мнению редакции, самого себя вот уже семь с половиной лет убедительно играет региональный прокурор Сергей Филипенко. И, безусловно, его масштабная разрушительная деятельность достойна экранизации. Какие эпизоды могут стать основой сценария будущего докфильма "Контрфедерал Филипенко" – этому посвящен аналитический материал "Взгляда".
Сцена первая. Многомиллиардный ущерб экономике и бюджету
Гарантия права частной собственности – один из стержневых конституционных принципов и одновременно ценность, на которых базируется российское государство.
А их незыблемость во многом обеспечивает устойчивость правоотношений и социальный мир.
Президент Владимир Путин неоднократно подчеркивал важность института частной собственности для стабильного, поступательного и ритмичного развития общества и экономики.
Особое звучание позиция лидера страны приобретает в контексте санкционного давления, арестов и отчуждения российских активов за рубежом.
"В отличие от западных стран, мы будем уважать право собственности", – отмечал ранее Путин.
В этом смысле Саратовская область представляет собой правовую аномалию с той лишь разницей, что функцию бывших западных партнеров, вот парадокс, взяли на себя… местные прокуроры.
Модель региональной антиэкономики, когда личные интересы, амбиции и даже капризы определяют отношение надзора к институту частной собственности, конкретным бизнесменам и целым кластерам экономики, стала утверждаться в 2017-2018 годах.
Архитектором и проводником "новой экономической политики" выступил Сергей Филипенко, а ее первым программным шагом была ревизия земельных сделок.
Прокурор области позиционировал эту кампанию как наведение порядка в сфере предоставления инвестиционных площадок под строительство жилья и объектов коммерческой недвижимости.
В реальности действия надзора больше напоминали экспроприацию собственности у тех, кто впал в немилость саратовской номенклатуре, самому Филипенко, олигархической "Семье" и их клиентеле.
А стратегически – это было похоже на стремление стать теневым "акционером" строительной отрасли. Аналогичные подозрения, кстати, возникали и когда прокурор области "восстанавливал порядок" в похоронном бизнесе.
Упомянутая выше "Семья" — это Андрей и Марина Алешина и ныне бывший ректор СГЮА Сергей Суровов. Основными ресурсами ее влияния вплоть до марта 2019 оставались должности, земля, деньги, связи.
Неслучайно, "земельная реформа" Филипенко началась с ООО "Альмир", которому не посчастливилось арендовать участок по соседству с поместьем и особняком Алешиных.
Компания планировала реализовать в Волжском районе Саратова инвестиционный проект по строительству многоквартирных домов, однако прокуратура его заблокировала, тем самым избавив "Семью" от шума стройки и будущих соседей.
Итог известен: инвестиционную площадку изъяли, а "Альмир", потратившего на покупку права аренды порядка 90 миллионов рублей плюс 15 миллионов налоговых отчислений, попросту разорили.
Вопрос о том, кому в этой истории отвели роль стража "Семьи", готового обеспечить силовое прикрытие думается, остается риторическим.
И, конечно, обширные латифундии Алешиных волшебным образом остались вне прокурорского внимания, хотя в прозрачности схем приобретения наделов возникали обоснованные сомнения.
В отличие от сотен других участков и зданий – особенно в Саратове, а также в Энгельсе, Балакове и других муниципалитетах области, где прокуроры прошли ураганом.
Кампания нанесла урон программе переселения из ветхого и аварийного жилья, реализуемой в рамках национальных проектов. Строители, годами исполнявшие государственную задачу, подверглись прокурорскому "санированию", а новые участники рынка не всегда имеют производственную базу и ресурсы для того, чтобы строить качественно и в срок.
Более того, благодаря прокурорам (действовали целенаправленно или речь идет о побочном эффекте?) на строительном рынке, ориентированном на освоение федеральных бюджетных средств, сложилась олигополия. Подряды и контракты распределяются между двумя-тремя фирмами, завуалировано связанными с представителями номенклатуры – депутатами и главами муниципалитетов.
Последнее обстоятельство создает условия для злоупотреблений и даже, по наблюдениям "Взгляда", гарантирует бенефициарам иммунитет от прокурорского реагирования.
Ведомство Филипенко старательно дистанцируется от вопросов прозрачности и эффективности расходования бюджетных средств по нацпроектам, хотя то, что в этой сфере есть системные проблемы, признается на официальном уровне.
Факт очередного срыва программы переселения в Саратовской области в своем постановлении 29 декабря 2023 года подтвердил губернатор Роман Бусаргин.
Сотни семей продолжат жить в аварийных домах и ждать положенные квартиры.
Самой дорогостоящей для бюджета стала прокурорская атака на ЖК "Победа". Около 700 семей остались без жилья, федеральный бюджет выплатил дольщикам в качестве компенсаций 1,29 млрд (!) рублей. Примерно 2000 сотрудников предприятий, строивших "Победу", остались без работы. Не стоит забывать и о недополученных бюджетом налоговых отчислениях, сокрушительных ударах по инвестиционной привлекательности региона и строительной отрасли, которая всегда являлась драйвером областной экономики.
Но Сергей Филипенко несколько лет упорно убеждал политическое руководство области, что торпедирование инвестиционного проекта очистит строительный рынок от недобросовестных игроков.
В действительности: под напором прокуроров пал один из флагманов – "ЖКБ-3", а отчаявшиеся дольщики вынуждены до сих пор выступать с открытыми коллективными обращениями к руководству страны и федеральных силовых ведомств.
Теперь, по прошествии "пятилетки ненависти" Филипенко, когда анонсы облпрокурора и возбужденные уголовные дела оказались пшиком, становится понятным: война против "Победы" не имела ничего общего с восстановлением законности.
А о скрытых мотивах (привет Роману Усанкину, брату депутата Саратовской облдумы Юлии Литневской) читатели "Взгляда" прекрасно знают.
Старательно делали из "Победы" беду два высокопоставленных подчиненных Сергея Филипенко – теперь уже бывший начальник управления по надзору за исполнением федерального законодательства, легендарный обладатель "рублевого" особняка Олег Петров и замруководителя арбитражного отдела Ольга Аристова (жена судьи Волжского райсуда Виктора Кучко).
Последняя разработала целую методологию по изъятию у бизнеса и граждан активов – земли и объектов коммерческой недвижимости.
Первый пункт этой практики предполагает отрицание приказа №195 Генеральной прокуратуры, запрещающего прокурорам разрушать устоявшиеся правовые отношения, о чем неоднократно сигнализировали в Москву представители саратовского предпринимательского класса.
Второй означает отказ от признания исковой давности по сделкам с недвижимостью, что позволило подчиненным Филипенко актуализировать требования об экспроприации.
Это делалось волюнтаристским путем и с санкции судей областного арбитража.
Сроки давности восстанавливались под предлогом того, что прокуратура только сейчас (!) узнала о неких нарушениях, хотя ведомство годами ранее документально признавало те же самые сделки абсолютно законными.
Методы Ольги Аристовой, направляемой Сергеем Филипенко, и лояльность к ним инстанции Алексея Горябина привели к тому, что в Саратове в судебном порядке стали отменяться решения муниципальных и областных властей, принятые 20 и даже 30 лет назад.
Чиновники, а многих из них давно нет в живых, никакой ответственности, разумеется, не понесли.
Зато издержки во многих случаях легли на плечи добросовестных приобретателей, которых лишили прав на собственность стоимостью сотни миллионов рублей. Этим предпринимателям впору вручать символические медали "Жертвы прокурорского произвола", поскольку они оказались в положении без вины виноватых.
Причем иногда надзорники старались оставаться в удобной позе кукловодов – подготовленные ими иски направляли другие госорганы. Так произошло с галереей "Каштан", когда иск об отчуждении подало ТУ Росимущества.
"Взгляд" подробно рассказывал об этом абсурдном разбирательстве, в том числе, отмечал незавидное положение главы территориального управления Екатерины Мережниковой, которая из-за личных обстоятельств оказалась податливой на "рекомендации" и "ликбезы" прокуроров.
Хотя в Москве центральный аппарат Росимущества на протяжении нескольких месяцев отказывался согласовывать иск об изъятии "Каштана", вероятно, понимая ангажированный характер действий прокуратуры, а также предсказуемый результат (при условии объективного и беспристрастного суда) разбирательства в арбитраже.
Более того, в переписке федерального руководства Росимущества с территориальным управлением (имеется в распоряжении редакции) отмечается, что само центральное ведомство не видело оснований возникновения права собственности Российской Федерации на особняк, дополняя это тем, что прокуроры и сами могут выдвигать соответствующие исковые требования, если считают, что нарушения закона имеют место.
В письмах прямым текстом говорится о рисках для федерального бюджета – собственникам придется компенсировать убытки, ведь только кадастровая стоимость сооружения составляет 272 млн. рублей.
Те из бизнесменов, кто сопротивлялся этой кампании прокуратуры, понимая издержки (в том числе, финансовые) непубличных компромиссов, подвергались ковровой бомбардировке уголовными делами.
Особо строптивых, к коим относится предприниматель и основатель "Взгляда" Сергей Курихин, пытались сломить путем гонений на родственников.
То иезуитски набросятся на 73-летнюю мать, допрашивая в постели, пока она лежит под капельницей, а потом объявляют ее в федеральный розыск.
То носятся с проверками по детским студиям, где занимаются дочери Курихина. То гоняются за матерью его пятерых детей.
А сотрудники ГИБДД получали указания останавливать и осматривать машины, в которых перевозили детей Курихина.
То запугивают журналистов, устраивают для них обыски со спецназом МВД и отнимают у их детей телефоны.
Или под видом расследования неких дел организуют "ограбление" – изымают и не отдают годами накопления семьи, легальность происхождения которых была многократно доказана.
"Все по Салтыкову-Щедрину. В Саратове хотели сделать былью "Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил". От такой участи я отказался, и тогда в ответ последовала вендетта, которая идет вот уже шесть лет. Чего только ни придумывали обо мне – не хватало только обвинений в убийстве Игоря Талькова, а также в рабовладении и каннибализме. Хотя и эту клевету вбрасывали в околопрокурорских анонимных Telegram-каналах.
За эти годы у прокуроров и следствия выработался определенный алгоритм действий в отношении моей семьи. Сначала возбуждают по надуманному основанию уголовное дело. В рамках расследования начинают собираться материалы для подготовки исков в арбитраж или суды общей юрисдикции с целью изъятия собственности. Потом, чаще безуспешно, ищется обвиняемый из моих родственников или коллег. Так, двое моих бывших помощников по облдуме год находились под домашним арестом – и это беспрецедентный случай – по обвинению в преднамеренном банкротстве лица, которого сотрудники прокуратуры ошибочно считали моим родственником", – говорит Сергей Курихин о еще одном мотиве оппонентов.
Решения о возбуждении дел по странным поводам, как по щелчку пальца Филипенко, пачками принимались полицией и СУ СКР – структурами, процессуально зависимыми от прокуратуры.
Печальную роль в этом сыграл ныне бывший руководитель саратовского Следкома Анатолий Говорунов, с позором уволенный со службы лично председателем СК Александром Бастрыкиным.
Под началом Говорунова, как ранее рассказывал "Взгляд", управление утратило суверенность и автономию, превратившись в нечто вроде личной опричнины Филипенко.
Дошло до того, что прокурор области несколько раз письменно потребовал от Говорунова еженедельных отчетов по материалам, в которых упоминались Курихин, члены его семьи, журналисты "Взгляда".
И каждую пятницу в прокуратуре области проходили специальные межведомственные планерки по одной теме – как посадить Сергея Курихина.
ГСУ ГУ МВД, как и СУ СКР, тоже не отставало в возбуждении бесперспективных дел, которые служили для прокуроров идеальной аргументацией в арбитражных процессах об экспроприации частной собственности.
В этом преуспела упомянутая Аристова, чье рвение в исполнении поручений Филипенко впечатлительные особы путают с левацкими убеждениями.
Именно она в судах ссылалась на давно прекращенные уголовные дела как на актуальные доказательства.
Софистика и уловки в жанре "Волки! Волки!" завораживающим образом действовали на судей, о подозрительной восприимчивости которых к ценностям контрфедерализма "Взгляд" еще представит документальное расследование.
Как уже знают читатели, "цель оправдывала средства" в историях Дома художника и здания "Сарграда" на Октябрьской, где уголовное преследование не только не имело судебной перспективы, но и правовых оснований.
Эти дела окончательно прекращены.
Сцена №2. Популизм, депрофессионализация, репутационный коллапс
По оценкам "Взгляда", манипулирование общественным мнением – это и "добродетель", и служебная необходимость, и целая индустрия в прокуратуре области времен Сергея Филипенко.
А популизм – универсальное "топливо" для конструирования образа "стерильного" руководителя. Это стремление создать видимость привело к тому, что Филипенко стал первым в России руководителем прокуратуры субъекта, которого лишили права законодательной инициативы.
Пусть и временно, но зато как громко и назидательно.
Был он, пожалуй, и первым прокурором в РФ, которому удалось так виртуозно решить квартирный вопрос, что ему позавидовали бы участники первой сотни списка Forbes.
В этом контексте двусмысленно звучат слова Филипенко о своем попечителе: "Ключевую роль в моем профессиональном становлении сыграл Юрий Александрович Пономарев… Пройдя все ступени лестницы прокурорской службы – от стажера до заместителя генерального прокурора, он … хорошо знает обстановку в Саратовской области. Скажу прямо: многие свои навыки прокурора как организатора работы коллектива, стиль и методы руководства – я почерпнул именно у него".
Острая PR-недостаточность саратовского надзора продиктована: многочисленными ЧП по личному составу, подозрениями в неравнодушии к ритуальному бизнесу, сомнительным привлечением граждан к уголовной ответственности, участием прокуроров в спорах хозяйствующих субъектов.
А также коррупционными и служебными преступлениями сотрудников прокуратуры, невниманием к защите прав саратовцев, игнорировании нарушений бюджетного законодательства при исполнении национальных проектов, низким качеством гособвинения.
Основываясь на фактах, наше издание высказывало мнение, что при Филипенко прокуратура области переживает период коммерческой вольницы, волюнтаризма, депрофессионализации, кризиса дисциплины и репутационного коллапса.
Взятки, мошенничество, циничный обман сирот, хулиганство, пьяные ДТП, недвижимость в США (прокурор-фигурант этого скандала даже сменил фамилию), стрельба из автомата в центре Саратова, покупка элитных коттеджей и земли за 1000 рублей, лакшери-жизнь и др. – этому посвящены десятки публикаций в саратовской и федеральной прессе.
За время нахождения Сергея Филипенко в должности около 30 высокопоставленных сотрудников региональной прокуратуры стали участниками крупных инцидентов и скандалов (в том числе коррупционных). Это такие должностные лица, как: Сергей Изотьев, Дмитрий Журавлев, Денис Волошенко, Олег Петров, Александр Галузин, Дмитрий Бурминов, Виталий Медников, Михаил Кузьменков, Никита Климов, Георгий Джиоев, Ибрагим Дзангиев, Тигран Аветисян, Андрей Пригаров, Владимир Воликов, Александр Сулин, Евгений Дынин, Владислав Иванцов, Алексей Тарадин, Вячеслав Дианов, Павел Мельник, Алексей Горбатов, Антон Лукогорский, Александр Соловьев, Вадим Рыбкин.
Наконец, в том числе из-за некомпетентности и халатности прокуроров много лет в саратовской тюремной больнице безнаказанно убивали, пытали и насиловали заключенных, пока об этом в буквальном смысле не узнал весь мир.
За систематическое бездействие в связи с событиями в ОТБ-1 генпрокурор России Игорь Краснов выносил Сергею Филипенко строгий выговор.
Об истинном уровне профессионализма саратовских прокуроров могла судить и вся Россия, когда при попустительстве надзора полгода в тюрьме провел невиновный гражданин.
Дело жителя Саратова Дмитрия Рубинштейна, которого незаконно лишили свободы, стало хрестоматийным, войдя в юридические и исторические обзоры о бесправии и произволе.
И оно прочно ассоциируется с Саратовской областью как с территорией, где законы РФ имеют ограниченное применение.
Учитывая такой фон, за спасение имиджа областной прокуратуры возьмется не каждый саратовский журналист. Морально-этические соображения и репутационные риски не позволят.
Впрочем, есть исключения. И, как нетрудно догадаться, медийные адвокаты Филипенко в журналистской среде – исключительно "выдающиеся" персонажи.
Как на подбор: домашний насильник, единоросс-антипутинец (он же призывал не допустить Владимира Путина до выборов президента), "линчеватель" посла РФ на Украине (он же распространял изображения Владимира Путина на фоне символики организации, признанной экстремистской и запрещенной в России) и иные "лица с прыщавой совестью".
И за пиар, похоже, полагались надзорные преференции. "Линчевателя" уберегли от приговора за клевету, "антипутинца" поддерживали в истории о мнимых побоях и других провокациях, домашний насильник был обласкан персональным сопровождением уголовного дела.
В самой прокуратуре Сергей Филипенко тоже создал пул доверенных лиц – нечто вроде корпуса стражей.
Его протеже образовали "могучую кучку" или, по определению Сергея Курихина, "организованную прокурорскую группу".
Без их участия вендетты Филипенко не имели бы успеха.
Что ж, назовем имена и расскажем о роли, которую они исполняют.
Сцена № 3. "Могучая кучка" и "съемочная группа"
Кроме упомянутых Ольги Аристовой и Олега Петрова, в "могучую кучку" входили или до сих пор входят: "первые скрипки" Дмитрий Журавлев (при участии "амбассадора" Антона Скороходова) и Иосиф Минеев, а также Юрий Чайковский, Дмитрий Кривошеев, Павел Щетинин, Анжелика Романова.
Сейчас к ним присоединился и Александр Хрусталев.
7 июля 2023 года предприниматель Сергей Курихин, выступая в Волжском райсуде, так описал круг задач этой группы:
"На протяжении пяти последних лет прокурор Саратовской области Сергей Филипенко, используя свое должностное положение и статус прокурорского работника:
– собирает информацию о принадлежащем мне и членам моей семьи имуществе и активах;
– организует проведение проверок в отношении нашего имущества;
– организует подачу исков в суды об изъятии имущества у меня и моих родственников;
– осуществляет поиск лиц, с которыми я даже зачастую не был знаком, для оговора меня в совершении преступлений, которых я не совершал;
– дает указания о возбуждении в отношении меня и моих близких родственников уголовных дел, ставит данные уголовные дела на свой личный контроль и в нарушение полномочий вмешивается в ход их расследования…"
В прокуратуре не все разделяют идеи вендетты и атмосферу, насаждаемую Филипенко, поэтому стараются либо избежать личного участия в ней, а если не получается – продолжить службу в другом регионе. И счет таким пошел на десятки.
"Бежал" на Кавказ даже Дмитрий Кривошеев, главный безопасник и доверенное лицо Сергея Филипенко, сыгравший заметную роль в легендарном ритуальном деле.
Работа в областной прокуратуре когда-то была престижной и привлекательной. В кадровом резерве состояло до 300 потенциальных сотрудников, сейчас же – дефицит.
Причины известны: авторитет и значение ведомства поставлены под сомнение самим обществом.
Сотни открытых обращений обычных саратовцев и бизнесменов к председателю Следственного комитета России Александру Бастрыкину и генпрокурору Игорю Краснову свидетельствуют о повсеместном недоверии к тем, кто должен защищать законность и права в нашем регионе.
Саратовская область стабильно лидирует по числу жалоб и обращений к главе Следкома. Коррупция, произвол и бесправие – центральные темы, беспокоящие саратовцев.
Более того, многие начинают склоняться к мнению, что все это происходит не по причине бездействия гарантов законности – местных прокуроров, а при их непосредственном и деятельном участии.
По оценкам "Взгляда", имя тому – Сергей Филипенко, чьи личные антипатии и капризы почему-то столько лет задают темп работе целой государственной институции. Не слишком ли высокую цену платят саратовцы за это? Прямой и косвенный ущерб бизнесу и бюджету, по самым скромным подсчетам, исчисляется в миллиардах рублей, не говоря уже о сокращении рабочих мест и испорченном инвестиционном климате.
Государство не есть Филипенко.
А граждане, ставшие объектами произвола, мечтают только об одном – чтобы Саратовская область вернулась в правовое поле России.
И вот почему многие ждут развития событий по ростовскому сценарию, когда такую же застарелую проблему федеральному центру удалось решить одной блестяще проведенной и кинематографически яркой спецоперацией.
Для всех тамошних "прохоров" нашлись места в следственных изоляторах. Пора привезти "съемочную группу" и в Саратов.
Впрочем, она уже здесь…